Бессмертный полк. Назовём поимённо. "Как мы штурмовали Рейхстаг
Всё дальше и дальше уходят от нас события Великой Отечественной войны. Воспоминания о тех годах остаются в документах, письмах, которые воины писали родным и близким, в книгах. Уходят в небытие люди, прошедшие страшный путь в годы сражений. И только на бумаге остаётся то, о чём они вспоминали, что видели, о чём думали и мечтали.
В фондовом собрании Музея-мемориала В.И. Ленина хранятся материалы из личных архивов участников Великой Отечественной войны. Эти бесценные документы, фотографии рассказывают потомкам гораздо больше, чем романы и фильмы о войне.
В книжном собрании: мемуары полководцев, рассказы о воинских частях и соединениях, написанные в разное время. Среди них бесценная книга «Штурм Берлина. Воспоминания, письма, дневники участников боёв за Берлин», выпущенная издательством Министерства Вооружённых сил Союза ССР в 1948 году. С тех давних пор она не переиздавалась и является библиографической редкостью.
Эта книга начала создаваться в первые же годы после Великой Победы. Авторы её – солдаты, старшины, сержанты, офицеры и генералы. Они не ставили себе задачи воспроизвести полную картину берлинского сражения, а писали о том, что каждый из них делал, видел, думал, чувствовал, переживал, штурмуя Берлин. Эти воспоминания, записанные в дни, когда в сердцах воинов ещё не остыл жар битвы, дороги как живые свидетельства тех, кто сражался за нашу Советскую Родину, как память о погибших героях, как голос победившей армии советского народа, как самый скромный вклад в дело создания героической летописи Великой Отечественной войны.
Разделы книги представляют основные этапы сражения, их названия красноречивы:
На Одерских плацдармах;
Прорыв;
В предместьях и окраинах Берлина;
Форсирование Шпрее;
В стальных клещах наших войск;
В центральных кварталах;
Взятие рейхстага;
Капитуляция Берлина.
Книгу иллюстрировали на основе своих документальных зарисовок военные художники студии имени Грекова, участники боёв за Берлин: В. Богаткин, В. Высоцкий, С. Годына, Л. Голованов, В. Климашин, А. Кокорин; П. Кривоногов; В. Медведев, Г. Черенщико, Н. Соколов, Г. Храпак.
Материал собран и обработан литературной бригадой в составе: Е. Герасимова, Е. Долматовского; Ц. Солодаря, А. Суркова, З. Хирена, В. Шмерлинга. Литературная редакция Е. Герасимова под общей редакцией генерал-майора В.С. Веселова. Художественно - полиграфическое оформление С. Телингатера.
Содержание дорого тем, что это были самые свежие воспоминания, на которых запечатлелась сама история, которую нам поведали рядовые бойцы, кто дошёл до Берлина, кто вернулся ПОБЕДИТЕЛЕМ.
Что же было опубликовано в книге «Штурм Берлина»?
Пересказывать книгу не имеет смысла. Поэтому предлагаю пока только один эпизод.
Во вступлении говорится о Берлинском сражении.
Берлинское сражение явилось по существу завершающей крупной операцией Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков. В этом сражении советские войска разгромили крупную группировку германской армии и овладели Берлином – столицей фашистской Германии. Потеряв Берлин как военный, политический, экономический центр, фашистская Германия не смогла продолжать вооружённое сопротивление. 8 мая 1945 года представители немецкого главнокомандования подписали акт о полной и безоговорочной капитуляции.
Победоносные советские войска готовились к последним, завершающим боям, чтобы выполнить исторический приказ - «Добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином знамя Победы».
Красное знамя Победы, поднятое советскими войсками над зданием рейхстага, стало символом победоносного окончания тяжёлой и кровопролитной борьбы, которую советский народ и его Вооружённые Силы вели во имя свободы, чести и независимости своей Социалистической Родины, во имя освобождения народов Европы от фашистского ига.
29 и 30 апреля бои развернулись за центральный оборонительный сектор и рейхстаг, являвшийся тем пунктом в Берлине, куда были направлены острия ударов советских войск. Непосредственный штурм рейхстага начался днём 30 апреля. В 14 часов 25 минут этого же дня над рейхстагом уже взвилось знамя Победы, хотя бой внутри здания продолжался с неослабевавшим напряжением до утра 1 мая, а отдельные, засевшие в разных отсеках подвалов рейхстага, группы немцев продолжали сопротивляться до 2 мая.
Воспоминание Героя Советского Союза старшего сержанта Ивана Сьянова «Как мы штурмовали рейхстаг».
«Утром 30 апреля командир батальона капитан Неустроев вызвал меня к себе со всей ротой. Мы спустились в подвал. Бойцы, - их было 60 человек, - расположились в двух смежных комнатах, а я направился к капитану. На ребят пожаловаться было нельзя. Никто себя не жалел, всё отдавали для победы. С тех пор, как я сменил раненого командира роты, они ни разу меня не подводили. Я был ими вполне доволен. Штурмовали Берлин и старые солдаты, которые пришли сюда из-под Сталинграда, и молодые, которых только несколько дней тому назад мы вызволили из немецкого рабства.
Капитан Неустроев подозвал меня к окну. Через окно подвала я увидел горящую площадь. Повсюду чернели взрывы. Площадь была завалена деревьями, мешками с песком, машинами. Там стояло много пушек.
Из-за грохота и гула разговаривать было почти невозможно. Капитан указал мне на большое каменное здание и спросил: - Видишь?
Я увидел дом с высокими колоннами и широкой лестницей. На самом верху виднелся купол.
- Это рейхстаг, - сказал капитан, - перед твоей ротой ставится задача штурмом овладеть им.
Когда капитан говорил, всё время об стены дома, в котором мы стояли, ударялись пули. На площади рвались снаряды, и здание рейхстага слегка дымилось.
«Добрались всё-таки до этого проклятого места», - подумал я. Всего триста метров отделяли меня теперь от рейхстага. Агитатор политотдела дивизии капитан Матвеев шепнул мне: «Сьянов, ты счастливец, - первый штурмуешь рейхстаг». Мне хотелось сразу же кинуться к своим. Дожить до такой минуты! У меня было такое чувство, как будто сам товарищ Сталин смотрит сейчас на нас. Мог ли я думать, что я, Сьянов, бухгалтер из села Семиозёрное, Кустанайской области, поведу роту на штурм рейхстага! Я не вытерпел и высунулся из окна подвала, чтобы получше разглядеть его.
До самого рейхстага тянулась площадь, на которой немцы воздвигли много препятствий. Вся площадь густо простреливалась. Слева в верхних окнах, заложенных кирпичом и превращенных в бойницы, стояли автоматические пушки.
Старший лейтенант Прелов, стоявший за моей спиной, сказал: - Пока ты будешь здесь, я пойду к твоим солдатам, побеседую с ними.
Я смотрел в окно и мысленно рисовал себе, как поведу роту в атаку под прикрытием артиллерийского огня.
- Впереди лежит наша цепь, - объяснил мне капитан, - когда пойдёшь со своей ротой, обязательно подними её в атаку. Недалеко от рейхстага проходит канал, но мостов через него нет. Для форсирования используй подручный материал. Двигаться на рейхстаг надо быстро, нигде не задерживаться.
- Я на тебя надеюсь, - закончил капитан, - штурм должен быть решительный.
Вглядываясь в стены рейхстага, я по пробоинам определил, с какой стороны будет лучше наступать. Старался запомнить ориентиры: трансформаторная будка, мелкие домишки, афишная тумба.
Справа наступал батальон Давыдова, слева протекает Шпрее, берег её облицован гранитом, за него не уцепишься, немцы ведут сильный огонь, укрыться негде. Минут сорок стоял я возле окна. Я доложил о своём решении: наступать буду через площадь. Я имел в виду использовать как укрытия ямы, воронки, завалы. Их перед рейхстагом было много.
Вернулись агитаторы Матвеев и Прелов. Они сказали: - Товарищ Сьянов, мы только что беседовали с твоими бойцами. Золотые люди. Все первыми хотят пойти на штурм.
Было приятно всё это услышать. Я вызвал к себе командиров взводов и отделений и рассказал им задачу. Указал ориентиры первому и второму взводам. Назначил фланговые отделения слева и справа.
Теперь можно было и бойцов подозвать к окнам и показать им рейхстаг.
- Товарищи бойцы и сержанты, - сказал я, выполним эту почётную задачу?
- Выполним, с воодушевлением ответили все.
За окном в это время творилось нечто невообразимое. Даже высунуться из окна подвала казалось невозможным, а нам предстояло пройти через эту площадь, на штурм рейхстага, который теперь извергал столько огня.
- Пустите меня первым, сказал Якимович.
Якимовича я знал, как самого себя. Он был моим связным, затем командовал пулемётным расчётом. Где жарко, там он со своим пулемётом. Бойцы его любили, он был душой роты. Здоровый парень, весельчак, он рвался к жизни. Было приятно слушать, как он мечтал о том, что будет после войны.
Прыгунов и Шубкин тоже просили, чтобы их первыми послали на штурм. Этих я знал меньше. Молоденькие ребята. Они воевали с жадностью. Ещё несколько недель тому назад они были у немцев на каторге, а теперь они – бойцы, и им предстояло - штурмовать рейхстаг.
Сержант Гусев, помкомвзвода, пожилой человек, моих лет, как школьник упрашивал меня, чтобы и его первым пустили на штурм. Сержант Ищанов тоже настаивал, чтобы его отделение первым пошло.
Разве можно забыть эти минуты перед штурмом! Я смотрел на своих бойцов, прислушивался к их разговорам, и во мне росла уверенность в успехе предстоящего дела. Принесли брёвна и кирпичи. Сделали подмостки к окнам, чтобы легче вылезать. Притащили несколько ящиков с гранатами, и мы наполнили ими наши карманы. Я проверил у бойцов, полностью ли набиты диски их автоматов.
На площади не умолкал гул артиллерии. Вдруг справа что – то загорелось. Рухнуло большое здание. По земле стал расстилаться чёрный дым. Только я подумал, что хорошо бы сейчас ринуться в атаку, дым послужил бы хорошим прикрытием, как услышал голос командира батальона:
- Сьянов, сейчас начнётся артподготовка, с первыми выстрелами надо выдвигаться вперёд.
Командир батальона предупредил, что за мной будут тянуть телефонный провод, и мы условились, что в случае, если провод порвётся, я, как только ворвусь в рейхстаг, даю красную ракету.
И вот уже заговорила наша артиллерия Я скомандовал: «Вперёд!». Все бросились из окон на площадь. Каждый взвод принял своё направление, хотя ориентироваться было трудно. Рейхстаг заволокло пылью, дымом, пламенем. Я часто обегал цепь, чтобы не потерять из виду людей. Дважды меня задело осколками, в правую ногу и в правое плечо. Но было не до перевязок.
Перебегая от воронки к воронке, прячась за срубленными деревьями, преодолевая рвы и завалы, по-пластунски переползая открытые места, мы достигли широкого канала, о котором утром говорил мне командир батальона.
Мост через канал был забаррикадирован деревянными брусьями и железнодорожными рельсами. Слева от моста через канал было переброшено несколько пар рельсов. Я обрадовался тому, что рота сможет перебраться через канал, не бросаясь в воду. Частью через баррикаду, частью через переброшенные рельсы взводы под огнём противника перешли канал и снова приняли строгий боевой порядок. Мне удалось поднять в атаку и ту цепь бойцов, о которой сказал мне командир батальона. Справа и позади роты начали подходить подразделения соседнего полка. Мы бежали по огненному морю, на каждом шагу рвались мины и снаряды. Открыв огонь из всех видов оружия, рота с криком «ура» лавиной бросилась в атаку. Я бежал впереди роты и мне казалось странным, что я ещё живой. Осколки свистят, а я бегу, и вместе со мной вся рота. Нас было человек пять, и мы бросились на ступеньки рейхстага. В это время немецкий снаряд разорвался между высокими колоннами.
Справа шёл Якимович. Мы уже поднимались наверх, когда пуля пронзила Якимовичу грудь, и он упал мёртвый, с поднятой рукой, в которой сжимал гранату. Кровь Якимовича потекла по ступенькам и запеклась на каменных плитах. Мы похоронили его потом на возвышенности, откуда было видно красное победное знамя, водружённое к тому времени на куполе рейхстага. Ради этого знамени он отдал жизнь, - мы так и написали его старушке-матери.
Когда мы оказались на широкой лестнице, на нас посыпался огненный град. Немцы стреляли из всех окон. Но мы уже коснулись толстых стен рейхстага. Перед нами высилась огромная, в нескольких местах расщеплённая снарядами, дверь. Мы закидали трещины гранатами, и в двери образовались дыры. В стенах тоже было много проломов, и наши бойцы проникли через них в рейхстаг.
Сначала мы попали в длинный коридор. Казалось, что огромное здание шевелится. Где-то гулко отдавались шаги, где-то громко кричали по-немецки. Сразу разобраться в обстановке было невозможно. Одно было ясно, что в здании находится много немцев и нам придётся повоевать. Конец коридора до самого потолка был заставлен бочками и ящиками. Мы пошли направо и попали в зал. Перед нами промелькнуло несколько немцев. Они с криком бежали и строчили из автоматов. В зале я увидел огромную статую женщины с весами. Сначала мне померещилось, что я вижу живую женщину и чаши весов в её руках колеблются. Но что только не влезет в голову после стольких трудных ночей!
У правой стороны коридора я поставил заслон силою в одно отделение, другое отделение проникло влево. Остальные бросились в два больших зала, откуда немцы перебегали в левую часть здания. Дым. Полумрак. Мы обнаружили входы в подвал, блокировали их. Закрепившись в залах, мы начали разведку верхних этажей. Я дал красную ракету, но вряд ли наши могли её заметить. Всё было окутано дымом и пламенем. Телефонной связи не было. Командир телефонистов сержант Ермаков уже несколько раз под ураганным огнём перебегал площадь, отыскивая порывы. В конце концов ему удалось восстановить связь, и он первый донёс по телефону из рейхстага, что мы ворвались в здание рейхстага и ведём бой внутри, что младший сержант Кантария и сержант Егоров уже водрузили знамя на куполе крыши.
Как обрадовались мы, когда появились капитаны Неустроев, Давыдов, старшие лейтенанты Самсонов, Гусев, лейтенант Берест, майор Соколовский и многие другие офицеры, которых я прежде знал! Пришло подкрепление.
Скоро наступила ночь. Стрельба как будто несколько утихла. Я решил пробраться вниз. Но скоро обстановка изменилась. Подземелье ожило. Несколько раз мне докладывали: - Сильное подземное движение.
- Бросайте туда гранаты, - отвечал я. Гранаты здесь решали всё. Мы забрасывали подвалы гранатами, в конце коридора был поставлен станковой пулемёт. Как только появлялись немцы, их тотчас же срезали пулемётной очередью. Они появлялись всюду и всюду натыкались на пулемёт или автомат. На зорьке кто-то предложил закусить. У нас было масло, сыр, консервы. Я разрешил бойцам закусить. Во время завтрака все держали гранаты с выдернутыми кольцами, на предохранителе. Несколько раз пришлось прерывать завтрак и закидывать немцев гранатами.
Автоматчики доложили, что в подвале опять началось сильное движение. У меня мелькнула мысль, не надумали ли немцы в плен сдаваться.
- Пусть выходят наверх, - приказал я.
- Хонде хох! - кричит солдат Шубкин.
Мы стояли на лестничной площадке, когда перед нами появились три немца в касках, покрытых маскировочными сетками. На груди у них висели автоматы, в руках они держали парабеллумы.
- Не похоже, чтоб в плен пришли сдаваться. Однако стрелять подождём, - сказал я своим, - посмотрим, чего они хотят.
- Мы парламентёры, - объявили они, дайте нам офицера.
Позвали лейтенанта Береста. Немцы, как увидели Береста, сразу опустили руки. Явилась какая-то фрау в жёлтой плюшевой жакетке. Это была их переводчица. Вслед за ней появился важный немецкий чин. Берест сказал ему:
- Сдавайтесь немедленно. Прекратите бессмысленное сопротивление.
Немецкий чин попросил двадцать минут на размышление. И всё это оказалось обычной немецкой провокацией. Наши разведчики сообщили, что с левой стороны рейхстага появились два немецких танка и пехота. В это же время из подвала выскочил немец и прокричал: - Сдавайтесь, вы окружены!
Мы не дали ему договорить, - пристрелили.
Немцы задумали наступать. Всю комедию с парламентёрами они задумали, чтобы отвлечь наше внимание. В одном углу рейхстага лежала куча щебня и кирпича. Под ней оказался подземный выход. Немцы полезли наверх, стали жечь комнаты. Они решили нас выкурить из рейхстага. Загорелись бумаги и книги, ящики, на которых я сидел, на мне загорелась шинель, у кого-то гимнастёрка, у Щербины волосы задымись. Дорого обошлись эти пожары немцам! Нас они не запугали, мы стали только злее. Я видел, как отбивался Иванов от шести немцев. Всех положил. Вся стена, у которой он дрался, была забрызгана кровью. Я перебрался на второй этаж. Немцы засели там в угловой комнате. Мы закидали их бутылками с зажигательной смесью. Немцы, как ошалелые, выскочили прямо на нас. Один на меня навалился. Я стоял над пролётом, колонна рухнула, и не за что было держаться. Я ударил немца ногой в грудь, но он ухватил мою ногу и не отпускал. Тогда я левой ногой ударил его в лицо, и он плюхнулся в вниз. Там было довольно глубоко, и вряд ли немец уже встал. Некоторые немцы выбегали из горящей комнаты, не замечая пропасти и проваливались в неё. Бой длился почти до трёх часов ночи. К этому времени мы очистили все этажи здания. Всё было устлано немецкими трупами.
Вид у нас был жуткий. Все чёрные, в саже. Я потянул полу шинели, чтобы вытереть лицо, но, оказывается, шинель превратилась в труху, вся сгорела.
Стало тихо. Командир батальона вызвал меня и сказал:
- Товарищ Сьянов, передавайте свой рейхстаг Грибову и Антонову, а сами идите отдыхать.
Я показал Грибову и Антонову все опасные места. Принесли ужин. Мы закусили, и я со своими бойцами вышел к подъезду рейхстага, расстелил плащ-палатку, повалился на каменные плиты и тут же заснул.
Уже после нам принесли газеты с праздничным приказом товарища Сталина. Я не могу передать те чувства, - просто воодушевление, – будет не недостаточно, - которое овладело всеми: и теми, кто читал этот исторический приказ, и кто слушал его с оружием в руках, ещё не остывшим от боя, в этом полуразрушенном, дымящемся здании. Такие моменты остаются в памяти на всю жизнь».
Победа досталась дорогой ценой! В этих последних победных боях на немецкой земле погибло 102 тысячи советских солдат.
Вечная память героям!
Материал подготовлен старшим научным сотрудником отдела фондов В.А. Гороховой
